Александр Прозоров - Трезубец Нептуна [= Копье Нептуна]

Теплер Вайт в ответ смачно всхрапнул.

С первыми лучами Карлика на ветвях соседнего дерева некая жизнерадостная птица принялась орать столь азартно, что люди волей-неволей открыли глаза.

— Ох, гадкий петух, — сладко потянулся Вайт. — Как давно я так хорошо не спал! Никаких прутьев под ребрами, никакого журчания под головой. Так бы спал и спал!

— Я так понимаю, — серьезно кивнул Рассольников, — что, вернувшись домой, вы обязательно выбросите свою дурацкую гравитационную постель и прикажете привезти отсюда центнер мха и несколько гнилых бревен?

— Хорошая мысль, — не заметил иронии миллионер. — Обязательно так и сделаю. Все-таки каждый человек время от времени должен спать на траве, в лесу, ощущать свое родство с природой.

— Только не делайте этого на Земле, сэр Теплер, — предупредил Атлантида. — Там у клещей, комаров и пиявок несколько другая диета.

— Да, — озабоченно вздохнул толстяк, — перекусить нам сейчас не помешало бы.

— Так пожалуйста. — Платон подошел к невысокому дереву, ветви которого сплошь были покрыты иссиня-черными ягодами, подпрыгнул и сорвал несколько штук. — Попробуйте, сэр.

— М-м, сладкие, — удивился Вайт, кинув угощение в рот. — Спасибо, очень вкусно. Вы сами-то почему не едите, сэр?

— Нужно выждать пятнадцать минут, — пожал плечами Рассольников. — Вдруг ядовитые?

Некоторое время Вайт продолжал жевать. Потом его глаза осветились пониманием:

— Вы… на мне? Да я!..

— Спокойно, — попятился Атлантида, вскинув перед собой трость. — Я четыре года занимался фехтованием и имею степень…

Какое там фехтование! Вайт подхватил с земли еще не успевшую сгнить колоду в центнер весом и попытался со всего размаха прихлопнуть археолога. Бах! Платон отскочил в сторону, и гулкий удар размозжил в щепы бревно, у которого они только что спали. Ба-ба-ах! Рассольников пригнулся, и от сотрясения с похожего на пальму дерева посыпались вниз мелкие бурые шарики и несколько полуметровых мохнатых зверьков с очумелыми глазами.

— Эксперименты на мне ставить?! — Вайт размахнулся снова.

— Нет! — Атлантида спрятался за толстое дерево. — Сэр Теплер, все! Пятнадцать минут прошло! Больше не надо, я все понял!

Бах! Ба-ба-ах! Импровизированная дубина билась о дерево то с одной, то с другой стороны, однако археолог вовремя уворачивался:

— Все, сэр Теплер! Все! Смотрите, я ем, я сам ем! — Платон добежал до дерева, содрал с ветки целую горсть и набил себе рот. — Видите, я ем, — прошамкал он. — Она съедобная, ягода. Это багрянец.

— Какой еще багрянец? — недоверчиво переспросил толстяк, покачивая бревнышком в руках.

— Местное ягодное дерево. Растет по всей планете, плодоносит единовременно, раз в год. Месяц, пока на нем ягоды, так и называется: полыжун. То есть все местные твари обжираются им до полного изнеможения и лежат кверху брюхом. В это время никто не охотится, никто не кочует, везде абсолютно безопасно. Птички в полыжун птенцов выводят, кролики, барсуки всякие щенятся. Люди тоже едят, но уже за неделю обжираются до полного изнеможения. Это во всех трех энциклопедиях, что мне адвокат скинул есть. Вот только в ягоде полезных веществ кот наплакал, в основном фруктоза да краситель. Хранится она плохо, консервируется еще хуже. Единственное, на что годится, — спиртное из нее гонят. Поэтому у здешних туземцев текилы в кабаках и нет. У них своего «бренди» навалом. Так что не волнуйтесь, сэр Теплер, ягода съедобная. Это была шутка.

— Еще одна такая шутка…

— Я все понял, сэр Теплер, приношу свои извинения. — Атлантида кротко склонил свою буйную голову. — Так что вы бревнышко-то бросьте, сэр. Давайте лучше спокойно позавтракаем. И заметьте, что голод нам во время нашего путешествия не грозит. До конца полыжуна еще почти десять дней.

— Ох, пронесет нас с этих ягод. — Вайт наконец-то расстался со своей дубиной и подошел к дереву.

— Не волнуйтесь. У них слабый закрепляющий эффект, так что в туалет бегать не придется.

Объевшись сахарного багрянца до икоты, напарники определились по сторонам света и двинулись дальше на запад.

Только здесь, в самой чащобе, они осознали, насколько невероятно, до неприличия, вызывающе богат Ершбик. Огромные стволы, каждый из которых мог послужить материалом для десятка письменных или бильярдных столов, для обивки сотни парадных кабинетов или олгейцев, для эксклюзивной мебели или паркетного пола — то есть стоимостью в тысячи, если не десятки тысяч кредитов, валялись под ногами, обрастая мхом и загнивая в земле. Становилось понятно, почему туземцы строили из драгоценной древесины дома, сараи, живодерни, рубили из них табуреты и оконные рамы. Самое поразительное — имея в своих руках столь безграничное сокровище, туземцы пользовались глиссерами позапрошлого века, разрядниками и бластерами позапозапрошлого столетия, пароходами, сконструированными почти тысячу лет назад, и вели образ жизни дикарей начала вселенской эры. При взгляде на любой город планеты у нормального человека возникало ощущение, словно сейчас не одиннадцатый век, а легендарные десятилетия первых полетов в космос.

Напарники прорывались вперед шаг за шагом, проваливаясь по колено в рыхлый мох, поскальзываясь на влажных бревнах, застревая в низкорослых, но очень густых кустарниках. Утешений было два: еда висела на деревьях вокруг в неограниченном количестве, да вьющиеся над головой комары ни разу не пытались воткнуть хобот в кого-нибудь из шатающихся от усталости людей.

— Интересно, сэр, — ближе к полудню заговорил Вайт, — на этой планете есть пустыни?

— Несколько солончаков, — сообщил Атлантида.

— Надо было ехать туда.

— Там воды нету.

— А здесь есть? — язвительно спросил миллионер. — У меня эти ягоды уже поперек горла стоят. Воды хочу. Самой обычной воды.

Вода скоро появилась. Сперва она захлюпала под ногами где-то в глубине мха, потом поднялась до щиколоток, а спустя пару километров пути добралась до колен.

— Будем идти, пока не утонем, сэр Платон? — вежливо поинтересовался толстяк.

— Да не должно быть здесь никаких болот, сэр Теплер! — Рассольников, пытаясь оправдаться, активизировал экран браслета. — Вот, посмотрите на карту. Ровный абрис почвы, никаких озер и подтоплений.

— А вы знаете, как делаются эти карты, сэр? — Вайт остановился, переводя дух. — Я тут заказывал километровку при строительстве платформенного завода на Арагоне, наблюдал все воочию. Картографы делают несколько снимков с орбитального катера, потом раскрашивают их на компьютере, и вуаля! Смею вас уверить, с высокой орбиты это болото выглядит точно так же, как и сухой лес вокруг Алагмы.